Всё, приплыли. Писать отыгрыш в дневник.
___

Он спал, и это радовало: предстоящий разговор пугал меня. Я проснулся незадолго до рассвета, и тихонько лежал, следя сквозь запыленное окошко, как бледное небо розовеет, а потом становится лазурным - яркий голубой цвет непривычного оттенка... всё ещё непривычного, всё ещё чужого. Зоран тихонько дышал мне в плечо, согревал, это было приятно. Я не двигался - боялся его разбудить. «Брат»... ну вот как тебе объяснить, кем были у нас братья...

Как объяснить тебе, кто я?

отрывок. Зорану. Sorry

День будет ясным и солнечным. Я отвел взгляд от окна и стал смотреть в потолок - темные доски из какого-то дерева были совсем низко, я видел каждую прожилку и трещину, казалось - поднять руку, и я коснусь их. Смотреть... и не задыхаться... я стремительно втянул воздух и снова уставился в спасительное окно: оттуда в комнатку уже вовсю лилось солнце, неровными полосами расчерчивая стены и пол; в лучах весело плясали пылинки. Но я не чувствовал запах солнца... и небо не пело... Я закрыл глаза и порадовался, что, по крайней мере, тепло тела возле меня - настоящее.

Мне хотелось услышать запах леса после дождя. Хотелось так, как... наверное, как вчера моему телу хотелось пищи. Кстати, этому самому телу еда опять бы не помешала, а еще больше - вода, но это не имело значения... как и то, что нога у меня всё ещё болела, хотя следов не осталось. Но внешнее убрать всегда проще... хотя у людей, кажется, наоборот... У людей, которым не нужны песни, которые не тоскуют по ароматам листьев, мокрой травы и промытого дождем воздуха...

Как я могу тебе всё объяснить, если я не знаю слов? А ты не знаешь меня.

Вчера я просто не мог разобраться в происходящем - слишком устал от шума всех тех людей, тесноты, а главное - от того огненноглазого существа без лица. Но сейчас, задним числом вспоминая наш разговор с Зораном, я видел: он не понимает. Я сказал не всё, но сказал ведь ясно... яснее я не мог, просто нет слов, а добыть их сейчас - сейчас, когда я сам от себя отрезан, когда всё равно что слепой... Моим глазам стало влажно, и я закрыл их: один раз так уже было, а потом глаза щипало, тело вздрагивало, да ещё какие-то странные звуки... кажется, люди зовут всё это «плакать», но тогда я разбужу Зорана.

Которому придется многое рассказывать... а он меня не понимает.

И запаха леса после дождя тоже нет. Вместо этого есть комнатка, где в утренних лучах пляшет стайка пыли. И пахнет пылью... хотя нет - пахнет ещё Зораном, его теплом, тёплым сном. Я улыбнулся, не открывая глаз.

Он проснулся, когда уже близился полдень. Впервые на моей памяти весёлый - наверное, просто в первый раз с момента нашего знакомства выспавшийся. Это, конечно, хорошо. может, если он отдохнул, то лучше меня поймет? Может, он вообще только из-за усталости меня все время не понимает?

«Уже совсем человек, Хет. Занимаешься самообманом».

«Аль, а ты - самообман тоже? А если ты есть, то как мне вернуть тебя?!»

Молчание в ответ. Я почти уверен, что она и вправду мне кажется.

Вкусный запах еды; «вкусный» запах искорок в глазах Зорана.

Он посуетился по комнате; наклонившись ко мне, потряс за плечо:

- Вставай, соня, пора позавтракать, и в путь.

«А я не сплю давно. Только ты не слышишь. А ведь мог бы - ты похож на меня больше, чем думаешь... похож где-то очень-очень глубоко внутри - ты Поющий, а значит, способен видеть мир зрением лат».

Я молча встал, всё ещё тревожась и не понимая, как и о чем должен с ним говорить. Сел за стол - еда пахла вкусно, и моё тело совсем не против было занять рот жеванием пищи, но...

- А теперь рассказывай по порядку, не торопись, - произнес он.

Я взял покрытую мясом кость и принялся медленно грызть. Рассказывать? Я же пытался!

«Выпусти. Выпусти меня, Хет. Дай с ним поговорить».

«Я едва тебя слышу. Не... понимаю. Подожди. Я не лат сейчас... а мне надо успеть найти слова».

«Кшасс! Заткнись и пусти!!!»

Нет. Нет-нет-нет. Он боится. Он постоянно боится меня, он совсем меня не знает. Он думает, что я хотел ему зла, всё ещё думает так... и единственное, чем заслоняется от страха, - мыслью, что я ребенок. Но я не ребенок... я намного старше тебя по числу восходов и закатов, я вообще уже умер однажды, и по пути сюда я умирал... а теперь я - ослепший, и не знаю, где найти для тебя нужных слов.

Я аккуратно положил обгрызенную дочиста кость на тарелку. Он смотрел выжидательно. И снова как-то смутно... недоверчиво. Сдвинутые брови, сжатые губы, слегка наморщенный лоб. Он недоволен. А я не могу выбрать слова. И даже выбрать, что самое важное.

- Когда я только попал сюда, я видел... сгоревшее существо. На поляне. Там была девушка, она превращалась в мужчину, а других делала камнем. Существо выскочило из кустов и сгорело. Оно потеряло бумагу со словами, свиток. Девушка его подобрала. Она читала очень тихо, я слышал лишь несколько слов: «иди к гномам». А ещё... там был голос. Он сказал... - я помедлил, вспоминая: - «Выпустивший Проклятие безумен, это приговор для смертных двух королевств. Открыты тайны Потерянного города Темных Эльфов. Души ждут. Они убивают, и будут убивать, пока не разомкнулась цепь».

Я вздохнул: Зоран смотрел на меня округлившимися глазами и даже забыл жевать. И хотя я больше не мог слышать цвета его чувств, но мне казалось - его зрачки опять делаются испуганными, кошачьими.

- Я не знаю, что такое эльфы. И что такое «проклятие». И приговор. Я... не понимаю. Это не было важно. Погоди!

Мне показалось - он прямо сейчас станет котом и убежит. И будет в опасности... потому что от того безлицего с алыми глазами я его не защитил.

- Погоди. Не делайся котом. Слушай. Потом, с тобой, я видел существ без тела... они были голодные, и пахли злобой и смертью. Твоя музыка их... убрала... их не стало. Тогда я сделал так, что эта музыка, твоя песня... она слышна им всегда. И они не убьют тебя, не подберутся. Ты тогда испугался... рассердился... ты думал, я связал тебя. Нет, я просто сделал твою тень поющей. И еще я хотел, чтобы мы могли понимать друг друга... без слов, я не знаю много твоих слов...

Я опустил голову на руки, скрещенные на столе. Поиск слов оказался слишком трудным, а моя искра негодовала и рвалась наружу, а мне... так хотелось запаха леса после дождя.

- Ты не знаешь, кто я, - тихо сказал я. - Но боишься. Но бояться надо не меня, а того, тёмного... с глазами цвета пламени. Ты видел вчера - возле нас. Он пахнет так же, как те невидимые... но он другой, он опаснее. У него был такой же свиток.

Каждое слово приходилось выбирать долго. Он закусил губу и смотрел на меня в упор, словно этот затянувшийся выбор слов заставлял его не верить и бояться.

- Не знаю, кто он. Но он теперь где-то рядом... он ищет... не знаю, что. Мне кажется, - я поглядел на сумку, где была спрятана находка из реки, - он ищет кинжал. И он испугался тебя. Твоей песни. Они боятся твоих песен... Но я не могу найти связь!

У меня вырвалось почти вскриком. Вырвалось само собою, нечаянно.

- Я сейчас ничего не могу. Я - это не я... только малая часть. Не могу стать собою, стать лат. Мало сил... этот мир забирает их. И дождь... я так хочу запах дождя!!! - мой голос показался мне тонким и жалобным. - Поиграй мне. Песню леса после грозы... ночного леса. Только уйдем отсюда! Под небо. Ну вот... как сделать, чтобы ты понимал меня?!